КАК 201-Я ДИВИЗИЯ СТАЛА РОССИЙСКОЙ

Современная геополитическая ситуация ярко продемонстрировала, насколько ошибочным и трагичным было решение политиков в начале 90-х годов о прекращении существования СССР. По живому резали все, отправляя в свободное плавание целые народы, связанные между собой тесными экономическими, культурными связями. Под нож новых лидеров попали и некогда единые Вооруженные Силы Советского Союза.

201-ю мотострелковую дивизию, дислоцированную в Таджикистане, судьба в те годы миловала: она обрела статус российского воинского соединения. С тех пор – это крупнейший воинский контингент России за рубежом. О том, как было принято судьбоносное решение вспоминает заместитель командира 201-й дивизии полковник ИВЛЕВ Анатолий Михайлович.

В эти погожие весенние деньки мне вспомнились события более чем 30-летней давности. В мае 1992 года обстановка в столице Таджикистана продолжала накаляться. На центральных площадях города “Озоди” (“Дружба”) и “Шахидон” (площадь “Невинно пострадавших”, бывшая площадь имени В.И.Ленина) шли нескончаемые митинги. На них выдвигались диаметрально противоположные требования к власти.

Части дивизии оказались в сложной ситуации. Встать на одну из сторон разгорающегося конфликта было недопустимо. Оставаться в стороне от него – невозможно. Проблему усложняли и власти республики. Они требовали перевода дивизии под их юрисдикцию.

Дивизией в то время командовал генерал-майор Заболотный Вячеслав Григорьевич. Одной из сильных его сторон было умение в сложной ситуации выслушать людей и принять разумное решение. Поэтому логичным выглядело предложение командира дивизии провести офицерское собрание, на котором рассмотреть вопрос о дальнейшей судьбе дивизии.

Спустя годы такое решение выглядит не совсем логичным. Однако, в то время дивизия формально входила в состав Вооружённых Сил СНГ, а реально оказалась в подвешенном состоянии.

Офицерское собрание приняло решение отправить в Ташкент своего представителя. Он должен был встретиться с Министром обороны СНГ маршалом авиации Шапошниковым Е.И. На встрече доложить обстановку, сложившуюся вокруг дивизии, и определить её дальнейшую судьбу. На этом собрание свою работу приостановило до возвращение делегата из Ташкента. Делегатом собрание выбрало меня.

Накоротке с комдивом мы обсудили стоящую передо мной задачу. Было принято решение, во избежание сюрпризов, добираться в Ташкент через Термез. Там меня встретил командир 108-й дивизии и помог с билетом на самолёт до столицы Узбекистана. Через пару часов я уже был у штаба ТуркВО. Передо мной предстала довольно пёстрая картина. Командование округа ещё свои полномочия не сдало, а представители Вооружённых сил Узбекистана оперативно занимали кабинеты.

В штабе округа я зашёл к генералу Городничеву А. В. Он в то время исполнял обязанности заместителя командующего по работе с личным составом. Александр Викторович, выслушав мой доклад, помог организовать встречу с командующим ТуркВО.

Здесь я должен сделать небольшое отступление. Сегодня кажется чем-то невозможным понятие “информационный голод”. Однако, в то время мы его реально испытывали. Дело в том, что в Таджикистане с 1991 года телевидение перешло на национальный язык. В течение дня выходила куцая 30-ти минутная информационная программа на русском языке. Центральные газеты из Москвы доходили до нас с большим опозданием, а обстановка в те дни менялась как в калейдоскопе. Неудивительно, что пока я добирался до Ташкента, там произошло событие, коренным образом повлиявшее на мою миссию.

Стало понятно, что к министру обороны СНГ обращаться с какой-либо просьбой не имеет смысла. Далее командующий пояснил, что буквально послезавтра будет подписан указ президента Ельцина о назначении генерала Грачёва министром обороны России. Георгий Григорьевич заявил, что есть смысл обратиться к нему, и вызвался лично переговорить с будущим министром о судьбе дивизии.

У меня в тот момент, естественно, не было возможности обдумать сложившуюся ситуацию, посоветоваться с командиром дивизии. Я лишь ответил командующему, что офицерское собрание поручило встретиться с лицом, принимающим решение, лично меня. Поэтому мой пересказ итогов встречи от второго лица будет воспринят с недоверием. Командующего мои доводы убедили и мы условились о месте и времени завтрашней встречи с генералом Грачёвым П.С.

После встречи с командующим генерал Городничев предложил переночевать у него. Мне показалось неудобным беспокоить человека и я отказался, сославшись на то, что переночую в окружной гостинице. Она находилась рядом с назначенным мне местом встречи. Когда я подошёл к гостинице, то боковым зрением увидел на входе двух солдат-узбеков в парадной форме с белыми перчатками на руках. Они ненавязчиво спрашивали у офицеров славянской внешности пропуск, которого у них, естественно, не было. Тут я понял почему Александр Викторович тактично предложил переночевать у него. Хотя для меня препятствие в виде двух солдат было ничтожным. Пришлось сделать так, что желание спрашивать у меня пропуск у солдат отпало начисто. На ресепшене мне тоже вопросов не задавали. Через час я спокойно спал в своём номере.

Беседовали мы минут 5-7. Я доложил обстановку, предложил рассмотреть вопрос, волнующий офицеров. Грачёв заявил, что понимает проблемы, с которыми пришлось столкнуться личному составу дивизии. Указ о его назначении министром обороны России будет подписан завтра. Можешь передать офицерам, что я сразу отправлю в дивизию шифровку, в которой возьму её под юрисдикцию России.

Здесь я должен опять сделать небольшое отступление. Оценка деятельности генерала Грачёва П.С. неоднозначна, судьба его во многом трагична. Он так и не стал своим для команды Ельцина. Его поступок у Белого дома вызвал негодование у многих офицеров и обычных граждан. Однако лично я ему благодарен, что в сложный для дивизии период он оперативно принял решение о её принадлежности.

Когда я вернулся в Душанбе, офицеры вновь собрались в Доме офицеров. Мне предоставили слово. Я доложил о встрече с командующим ТуркВО, изложил причины, по которым встреча с маршалом Шапошниковым потеряла актуальность. Доложил о беседе с генералом Грачёвым. И тут произошло событие, на которое никто не обратил внимание. Но оно заставило меня внутренне содрогнуться.

Я с трибуны смотрел на сидящих напротив меня участников собрания. Они были встревожены, но представляли собой единый коллектив офицеров Советской Армии. Как только я дошёл до слов Грачёва о юрисдикции России, лица людей стали меняться. Те, кто планировал связать свою дальнейшую судьбу с Россией, заулыбались. Остальные офицеры задумались, стали чесать затылки. С этого момента в гарнизоне Советская армия своё существование прекратила.

Порядочнее всех к своим сыновьям отнеслась Белоруссия. Все уехавшие туда офицеры получили жильё, желающие продолжили службу. По-скотски поступило с офицерами минобороны Украины. Офицеров заставили принять присягу на верность Незалежной, а затем многих просто уволили без предоставления жилья. Вернуться в российскую армию после присяги Украине они уже не смогли.

Интересный разговор, в связи с этим, состоялся у меня с командиром дивизии, когда я спросил его о дальнейшей службе. Он ответил, что будет служить в Украинской армии. При этом с улыбкой добавил, что закончил украинскую школу. Тогда я не придал особого значения его словам. Позднее мне стало понятно, что на Украине уже тогда начали делить людей на “свидомых” и “не свидомых”. При этом о генерале Заболотном не могу сказать чего-то негативного. Он до последнего дня службы принимал грамотные решения и уверенно руководил дивизией. В украинской армии он сделал неплохую карьеру, дослужившись до помощника министра обороны.

Генерал Грачёв П.С., как и обещал, сразу прислал шифровку в дивизию, в которой брал соединение под юрисдикцию России. Шифровка юридической силы не имела, но процесс, как говорится пошёл. Так было положено начало вхождения дивизии в состав Вооружённых Сил России.

Если Вам интересно мнение Анатолия Михайловича по современным событиям, то подписывайтесь на его авторский канал в Яндекс. Дзен!

ПРО РЕАЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ

Всегда свежий и здравомыслящий анализ происходящего!