— А города у них, видал, какие названия? Славяносербск, Северодонецк, Святогорск, Светлодарск, Славянск… Да тут никакой Украиной и близко не пахнет, разве можно жить в городах с такими названиями да размовлять по мове?
Я улыбаюсь, даже не знаю, что сказать в ответ. Мой машинист с Белгорода, но родился и вырос под Киевом, с абсолютно украинской фамилией М……….ко и такой же типичной внешностью гарного украинского хлопца. Однако, ничего общего он иметь не хочет с теми хлопцами, которые сейчас планомерно обстреливают из градов и “точек У” жилые кварталы Донецка, Макеевки и других городов.
Он ходил весь день сам не свой, видно было, что что-то случилось, но только вечером уже за столом, когда пили чай, объяснил в чем дело.
— Понимаешь, в чем дело, сегодня звонок интересный был. Так-то звонят чуть не каждый день с незнакомых номеров и сбрасывают, а тут позвонили с городского белгородского, и я аж испугался сначала. Мало ли, мать же там, брат… Ну, в общем, женский голос: я такая-такая, что-то там по работе с кадрами, звоню вам из городского военкомата города Белгорода. Спросила: вы, мол, Алексей Павлович? Ну я, отвечаю. Мать вашу так-то зовут, не женат, детей нет и всех родственников перечислила и кто где живёт.
А потом значит и говорит: не хочу ли я, мол, поучаствовать в военной операции на Украине в качестве службы по контракту? Оплата около 200 тысяч в месяц.
Ну, говорю, итак вроде все устраивает, работаю по вахте в Газпромнефти на севере. А она как услышала Газпромнефть, так, в общем, смотрю, все и опустилось у неё…
А я хожу вот и весь день думаю: выходит никому я, получается, кроме своей Родины и не нужен. Ни жены, ни детей, ни квартиры, ни машины, а мне ведь 42 года уже… Жалко, что ли, себя стало...
И сам вроде смеётся и в то же время пытается подшучивать над собой.
